...УШУ? Чем так неудержимо манит к себе сердца людей это китайское искусство единоборств? Чем оно их чарует и обвораживает? Что заставляло наших предков много сил посвящать разгадке УШУ? Как, используя таинственные ритуалы, передавались достижения из поколения в поколение? А ныне? Какая сила с таким неудержимым напором выносит ушу из узких рамок различных школ, выводит за пределы Китая, распространяет по всему миру и покоряет собой умы и души не только любителей спорта и физкультуры всех концов Земли, но и ученых и мыслителей? В чем же все-таки кроется секрет неотразимости и притягательности УШУ? Китайская поговорка гласит: «Пышная листва у тех деревьев, у которых корни глубокие». УШУ действительно способно менять души так же, как поэзия, песни, старинные предания, чарующие своей чудной простотой. А сложные корни очарования Ушу прочно связаны с китайской классической философией. Здесь та плодотворная почва, веками питающая занимающихся боевыми системами, и лишь уходя корнями в нее. УШУ из столетия в столетие пышно расцветало яркими красками и с каждым поколением приносило новые плоды. Многие до сих пор сомневаются: «философия в УШУ?» не бред ли это? А может быть насильно пытаются их связать вместе, дабы придать УШУ несуществующую глубину? Или мудрят ради иных целей? К тому же, это философия древних, а какой прок от нее сегодня? Находятся и такие, для кого философия глубокой древности лишь суеверие и мистика. Напластования истории тоже могут привести к невежеству, если учесть, что философия древних, соль ее, ее глубины были, как бы погружены в глубокий сон, в котором они подобно спящей красавице, покоились тысячи лет. Но не вечно же быть нам невеждами. И сон этот необходимо нарушить. Мы не имеем права принимать алмазы за стекло, а золото за пепел. И грех нам жаловаться на нищету, держа в руках золотую чашу. Путем взаимной проверки между философией и УШУ, мы выявляем уже их взаимную ценность и ценность каждой стороны в отдельности. Нас заново ослепляет их яркий свет. Мы почти заново открываем, что без китайской философии не было бы китайского УШУ, что философия - основа УШУ, что УШУ - утонченное воплощение философии. Обучение УШУ высших уровней с самого начала делает особый упор на медитацию стоя или сидя, требующую погружения в состояние покоя. А такое состояние, являясь психофизической основой высшего искусства и техники единоборства, являлось у древних китайцев также и одним из методов познания мира. Видеть нужное и пропускать мимо взора ненужное – это общий подход у нас, как позже пришедших в этот мир, ко всем явлениям, подход, в котором сказывается наша «недалекость». Отношение такое проистекает из высокоразвитого утилитаризма и сознательного мышления, т.е. из приобретенной нами привычки выборочного наблюдения мира. Ну как, например, когда мы с помощью защитных темных очков избегали яркого света, что, конечно, приятно, но из-за этого удовольствия теряем возможность видеть подлинные цвета окружающего нас мира. Лао-цзы говорил: «При регулярном беспристрастном наблюдении мы видим неуловимые чудеса; при регулярном пристрастном наблюдении мы видим, как надо и к чему надо стремиться». Это и есть основной метод познания мира древними китайцами. Когда же находятся люди, пытающиеся использовать это положение для распространения суеверий, то в этом уже нельзя винить Лао-цзы, также как нельзя обвинить мадам Марию Кюри в том, что люди используют ее открытия для производства смертоносных атомных бомб. Мы можем гордиться перед древними нашей современной наукой, логическим мышлением. Вместе с тем, не надо ли и нам, в свою очередь, открыто признаться, что кое в чем они стояли выше нас? Мы руководствуемся лишь пристрастным подходом к вещам, не очень разбираясь в беспристрастном. А пристрастный подход извлекает неполную информацию, синтез и обработка которой приводит к открытиям и изобретениям, пусть приятным и практичным в настоящий момент, но как знать, не чреватым ли бесконечными бедствиями в целом? Слепой прогресс науки приводит к нарушению экологического баланса, не красноречивый ли это пример. Замена человеческой силы орудием, конечно, создает большие удобства, но это приводит человека к многосторонней беспомощности, к утрате природной интуиции, к переходу множества явных способностей в потенциал, создает преграды по отношению к выявлению скрытых духовных и физических возможностей человека; и много сегодня усилий требуется для того, чтобы вскрыть и развить уже вскрытые, а также еще никогда не выявлявшиеся человеческие резервы - не является ли это еще одним примером? Ответим же, положа руку на сердце: разве не выглядим мы иной раз перед древними, как лилипуты перед великанами, не смешны ли мы, иногда, как слепцы, ощупывающие каждый отдельную часть слона, и каждый, исходя из этого, на свой лад описывающий, что слон из себя представляет? Философия - это душа УШУ, наполняющая его самым глубоким содержанием. Китайская философия и культура, представляемая монографией «И–цзин» («Книгой перемен»), являющееся обобщением достижений различных древних наук и стоящей во главе всех китайских канонов, сначала до конца подчеркивает целостный подход ко всем вещам и явлениям и, наряду с признанием всевозможных различий между ними, делает упор на единую суть всех вещей и процессов. Философия древних уделяет пристальное внимание не структурам, а функциям, не конкретным процессам, а эффективности и результатам. В китайской философии имелись также естественно-различные школы. Весь процесс развития китайской классической философии - это история развития трех основных школ – даосизма, буддизма, конфуцианства. На всем протяжении которой, они вели борьбу друг с другом, взаимно дополняли, сталкивались и сливались друг с другом. При Сунской династии (970-1229 гг.) они объединились, наконец, под флагом неоконфуцианства, что носит название «слияние триады». Но слияние это не было совершенным. Представлявшее национальное самосознание и, находившееся на службе у китайской традиционной политики конфуцианство, имевшее, с одной стороны, свои заслуги в управлении страной и обществом, с другой стороны, явно зажимало даосскую и буддистскую философии, открывшие естественное натуральное сознание и подсознание нации. Но целостный подход к явлениям мира и общая идея относительно того, что вся Вселенная берет начало от единого корня и сходится в едином, всегда являлись общей основой этой триады. Являются они и основой теории и практики УШУ. УШУ целиком пропитано китайской древней наукой, культурой и искусством, оно вобрало в себя мудрость китайской нации, накопленную за тысячи лет. Историко-географические элементы, индивидуальное различие в способах и уровне мышления, а также разница в практическом опыте отдельных мастеров Ушу способствовали тому, что Ушу формировалось как сложнейшая система, состоящая из многочисленных школ и направлений, а также неисчислимых группировок. Но, несмотря на количество школ, и группировок, несмотря на то, что у каждой школы, у каждого мастера было свое, оригинальное, непревзойденное по редкости и чуду мастерство, свои секреты и свой вершинный личностный опыт. В общем, всех их можно причислить к пяти системам: даосской, конфуцианской, буддистской, медицинской и к искусству (медицина и искусство также пропитаны философией триады). Общая теоретическая предпосылка всех пяти систем подчеркивает необходимость параллельного усовершенствования души и тела, но в начальной практике каждая система делает упор на разные аспекты, что не мешает их обоюдному заимствованию. При не очень точном обобщении можно сказать, что УШУ, как искусство, отдает предпочтение пластике и ритму движений человеческого тела, его художественной выразительности. Лечебно-медицинское УШУ направлено на оздоровительные цели, на достижение долголетия; ушуистов-конфуцианцев больше интересуют проблемы этики и морали, социологии и человеческих отношений; у yшуистов-буддистов высочайшие достижения в духовном и психическом усовершенствовании; даосские ушуисты проводят серьезные исследования природы и жизненных процессов. Конечно, каждая система вырабатывает свои принципы единоборства и, соответственно, технику развития внутренних сил. Но в общем, целостном подходе, все пять систем исходят из одного корня, взаимосовершенствуются, а на высших уровнях сливаются воедино, т.е. разными путями приходят к одной цели. Поэтому, говоря по существу, китайское УШУ является одной, единой школой. Неправильно было бы предполагать, что Ушу является лишь объектом философских исследований. Оно само по себе уже является продуктом полного слияния психофизической культуры, спорта и искусства единоборства с философией. Китайская философия – не только средство исследований УШУ, она сама уже неотъемлемая его часть, его душа. В силу оригинальности и специфического характера китайской философии, никакая другая философская система не в состоянии заменить ее место в УШУ. Слияние физических, психических и философских элементов в технике УШУ достигло такого высокого уровня, которого обучающийся, не овладевший принципами китайской философии, достигнуть не в состоянии. Каждый шаг в таком обучении, преодоление каждой новой трудности, каждая новая ступень сопровождаются поворотом в сознании, поворотом в способе мышления. Без таких поворотов усовершенствование не осуществимо. А это значит, что овладение мастерством Ушу требует синхронного овладения, как его психофизической техникой движений, так и философским методом, кроющимся в ней.