" Не трогай это!", - говорили мне взрослые, и я никогда не сделаю ничего, чтобы взять это. " Не ешь это! ", - и я оставляю это в покое. Это - мои самые ранние воспоминания. Это то окружение, в котором я рос. Даже после того, как я начал ходить в школу, я не умел кататься на велосипеде. Все вокруг меня катались, но я не возвращался к этому, пока мне не исполнилось 14 или 15 лет! Плавание, катание на коньках ...было много вещей, которые могли делать другие дети, но не я. Моя мать сказала -"Нет!", и я никогда даже не пытался сделать это за ее спиной.

Мне было уже 8 лет, когда я пошел в школу, которая сделала меня на год старше, чем все другие дети. По какой-то, я очень нравился преподавателям. Я понятия не имею, почему! Возможно, потому что я всегда был честным и делал то, что мне говорили. Учителя любили меня так сильно, что назначили меня старшим учеником (старостой) по физкультуре. В каждом классе некоторых выдающихся учеников назначали старшими учениками (старостами); они помогали учителю, следили за порядком, вели записи посещаемости и делали другие подобные вещи. Были старшие ученики на уроках чтения, математики, но старший ученик по физкультуре отвечал за проведение ежедневного комплекса национальной гимнастики для учеников с первого по шестой класс.

Так что я каждый день стоял на возвышении на большой платформе, руководя всеми.

" Один, два, три, четыре... Два, два, три, четыре... "

Некоторые люди не могут быть знакомы с Китайской школьной системой. После первых двух уроков, есть перерыв, и все классы выстраиваются на школьном дворе. Все начинают делать утвержденные государством (правительством) под музыку, раздающуюся из громкоговорителей.

И я стою перед всеми на этой платформе. Очень серьезный. " Один, два, три, четыре... Два, два, три, четыре... " Я не знаю, было это хорошо или плохо, что преподаватели нянчились со мной, но я считаю это интересным, что я получал высшие оценки за каждый тест. В каждом классе.

Иногда, сдавая тест, я мог забыть написать черту или десятичное число. Когда я подходил к столу учителя, чтобы сдать это, она спрашивала меня: " Вы уверены, что Вы хотите сдать это? Вы уверены, что вы все продумали? "

Передо мной была копия правильно выполненного теста.

-"Вы уверенный, что готовы сдать ваш тест? "

Она требовала: "Вы все проверили? "

" Мм ... мм... " Глаза бегали туда-сюда. Возможно, мой тест нуждался в некоторой доработке. Я поспешил вернуться к своему месту сделать исправления. Только занятия музыкой доставляли мне неприятности., потому что у меня не было слуха. Всякий раз, когда я пел, мелодия звучала фальшиво.

Я знал, что я не мог петь. Учитель знал, что я не мог петь. Итак, настало время последнего экзамена... учитель сказал, что каждый ученик должен был петь индивидуально.

Пока я ждал свою очередь, я становился все более возбужденным. " Я погиб", - подумал я. " Нет никакого спасения. " Но я действительно хотел сохранить свою отличную репутацию. Я был серьезным учеником. Когда я приходил домой со школы, в первую очередь я должен был сделать домашнее задание. После того, как все было сделано, мне разрешали пообедать или идти играть. Если я не заканчивал, я чувствовал себя виноватым. Но даже такая тяжелая работа не могла улучшить мои способности к пению.

Когда учитель наконец назвал мое имя ("Проклятье!"), я встал.

- "Ли Лянцзе (Li Lianje), у вас сегодня болит горло, не так ли?"

Я открыл рот.

- "А?" Это был мой шанс избежать провала! Но моя мать учила меня не лгать. Так я и стоял в замешательстве с открытым ртом.

- "Мм...? Если у вас болит горло, вы не должны сдавать экзамен. Садитесь. Высший балл."

Я начал изучать ушу летом 1971. Школа только что закрылась на одномесячные каникулы, и власти не хотели, чтобы дети болтались по улицам из-за того, что им нечего было делать. Поэтому они стали посылать нас туда, что теперь называется Пекинские Спортивные состязания и тренировочная школа. Ученики со всех начальных школ провинции - там их, по-видимому, было около 15 в этом округе - были отправлены на месяц в спортивную летнюю школу. Они распределили нас произвольно: в первом классе одного отправили на гимнастику, другого - на плавание, третий играл в футбол, четвертый начинал изучать ушу и т.д. Так или иначе, меня назначили в класс ушу. Я понятия не имел, что представляло собой ушу - ни один из нас этим не занимался - но если преподаватель велел нам делать это, мы были обязаны делать это!

Все другие классы были распределены таким же образом, так что каждым видом спорта занималось приблизительно около тысячи учеников в пределах от 1 до 6 класса, с одной когортой от каждого класса. В течение тех каникул, каждый из нас тратил два с половиной часа каждый день, занимаясь своим видом спорта. Все мы считали это забавным, хотя большинство детей не имели никаких других занятий. Когда осенью начались занятия в школе, почти все из тысячи узнали, что они были свободны. То есть им сказали, что им не надо было возвращаться. Для них это была только летняя забава, которая уже закончилась. Однако приблизительно 20-ти из нас сказали, что мы должны приходить сюда каждый день после школы, чтобы продолжать занятия. Для школ это было поводом для гордости, они могли хвастаться, сколько детей было выбрано из их классов. Я помню, что из нашей школы было пять или шесть детей, но я был единственным первоклассником среди них. Выбираемый из тысячи, ты становился довольно знаменитым в своем классе. Многие были отвергнуты, но я был особенным! Никто - меньше всего я сам - не знал, почему меня попросили продолжить обучение, но это было потрясающее чувство.