" У меня повреждена нога", - сказал я.

"О, именно поэтому вы занимаетесь тренировкой рук. Эй, позвольте мне посмотреть на вашу ногу".

Когда он увидел мою распухшую ногу, этот преподаватель отвел моего инструктора в сторону и сказал: "Возможно, вы должны позволить этому ребенку сходить в больницу. Это может быть серьезно".

Рентгеновский снимок показал, что у меня сломана кость.

Я занимался на сломанной ноге в течение двух дней, потому что были испуган и не мог это никому рассказать. Я полагаю, что это была моя первая серьезная травма. Теперь я вспоминаю об этом со смехом. Мне наложили гипс, который тянул меня к земле. Теперь я получил перерыв в занятиях, правда? Вряд ли.

В течение следующих нескольких недель старший одноклассник каждый день носил меня на занятия на руках. Он приносил меня, и я тренировал руки каждый день. Одна тысяча, две тысячи:Никому не позволяли прерывать занятия - это было правилом!

Когда занятия заканчивались, одноклассник заносил меня в общежитие. Это было на протяжении нескольких недель, до тех пор, пока моя нога не срослась.

В 1974 я был выбран для другого специального тренировочного курса. Тогда я совсем не знал, что этот опыт, в конечном счете, начнет изменять мой взгляд на мир.

Китайское правительство осуществляло программу по выявлению самых лучших молодых атлетов ушу в стране. Процесс выбора занял несколько месяцев. Мы вместе занимались в группе некоторое время, затем тренеры отсеивали тех, кто был недостаточно хорош. Так повторялось много раз, пока они не были удовлетворены той командой, которую создали. В итоге нас осталось тридцать.

Нашим первым большим назначением было представление Китая (и его 20 миллионов практикующих ушу) в туре Доброй Воли по Соединенным Штатам. Как вы понимаете, это был очень важный визит. Китайско-американские отношения были очень напряженными в то время.

Во время подготовки к этой поездке на запад мы прошли удивительно подробный курс обучения. Я не имею в виду тренировки по ушу - мы к этому уже привыкли. На этот раз нам необходимо было выучить все детали западного светского этикета. Мало того, что нас учили, как надо есть ножом и вилкой, мы еще должны были знать какой нож и какая вилка использовались для каждого блюда. И еще мы учили некоторые светские манеры: нож не должен был стучать по тарелке, мы не должны были показывать зубы во время еды или неаккуратно пользоваться зубочисткой.

Наши преподаватели также проинструктировали нас о том, как правильно вести себя во время полета: как садиться на самолет и как тихо себя вести. Нас учили, как правильно отвечать по телефону, как слушать и отвечать, когда американцы задавали нам вопросы, как мы должны были вести себя, окруженные толпой и т. д. Все было так сложно. На изучение этикета требовалось полгода! И все это мы должны были выучить в дополнение ко всем формам ушу, которые, как ожидалось, должны были выполнить безупречно.

Волнение было очень сильным, когда наши занятия закончились, и мы могли отправиться в поездку. Мы должны были посетить четыре города в Соединенных Штатах: Гонолулу, Сан-Франциско, Нью-Йорк, и, наконец, Вашингтон.

Из Пекина, мы полетели сначала в Гонконг, далее - в Мексику, где мы демонстрировали ушу в течение полумесяца. После этого мы полетели на Гавайи, где мы впервые ступили на американскую землю. Я очень хорошо помню, как оказался в центре комичной ситуации: хотя в то время это могло превратиться в международный инцидент.

Случилось так, что в Международном аэропорту Гонолулу на взлетно-посадочной полосе я увидел самолет, на борту которого было написано "Китайские авиалинии". Китайские авиалинии в то время (и до сих пор) находились в собственности и использовались Тайваньской компанией, но я, конечно, не знал этого. Ужасно взволнованный, я начал кричать: "Ничего себе! Посмотрите - это самолет из Китая! Китайский самолет! Смотрите все! Смотрите!"

Ту же кто-то их взрослых зажал мне рот рукой и прорычал: "Этого достаточно!"

- "Ой?!"

Потому что, конечно, материковый Китай был материковый Китай, а Тайвань был Тайвань. В середине 70-х не было более важного политического принципа, чем различие между Республикой Китай и Народной Республикой Китай. Это была очень серьезная политическая проблема.

Я был настолько возбужден, и подумал, что я увидел авиалинию, принадлежащую моей стране. Когда взрослые успокаивали меня, я быстро понял, что сделал что-то не так. Я был до смерти напуган. Я думал, что меня обязательно отправят домой.

Безусловно, нашей группе предложили высокий уровень безопасности. Включая сопровождавших нас молодых девушек (компаньонок), в поездке нас было 44 человека, - и к этому добавили 26 телохранителей из Центрального Разведывательного Управления. Каждый из этих телохранителей был назначен охранять двоих из нас. Кроме того, огромное количество американских полицейских следовало за нами всюду, куда бы мы не пошли, никто не знал, что могло случиться с китайцами в США, поэтому нас сопровождали группы патрульных машин, а сотни офицеров держали людей на расстоянии от нас. Некоторые нервничали из-за этого, но я воспринимал это как небольшое развлечение. Раньше я никогда не видел полицейских так близко.

Я взрослел ..., и становился вредным. Большинство других детей были очень непослушными, до тех пор, пока они не пошли в школу ушу, но постепенно школьная дисциплина делала их послушными. Я был полной противоположностью. Я был очень кротким маленьким мальчиком, но по мере того, как я рос, я становился более игривым. Даже дерзким. Фактически, проведя вдали от дома почти месяц, я начал чувствовать себя смелее и гораздо смелее удовлетворял свое любопытство. Например, я был очарован оружием, которое носили телохранители. Несмотря на то, что охранникам официально запрещали разговаривать с нами, я продолжал просить парней дать мне посмотреть и подержать их оружие. Особенно мне запомнилось, как я пытался шутить с моим собственным телохранителем. Поскольку я был невысоко роста и доставал ему только до пояса, у меня появилась привычка держаться во время ходьбы за его рубашку. Он шел впереди, а я шел по пятам позади него. Мой рост давал мне превосходную возможность дотянуться до его пояса, на котором, конечно же, была кобура. "Эй, здорово!" - говорил я, дотрагиваясь до его оружия, а он напрягался. Я думаю, что делал это, по крайней мере, раз в день.

Такие вот хорошие воспоминания!